Ветер смоет мои потери,
Даст твое позабыть мне имя.
Кони шли по заснеженному королевскому тракту тяжело и медленно, клонили к земле морды, прятались от снежных хлопьев за длинными гривами. Ветер северный сменился затишьем и солнце выглянуло лишь под вечер, окрасив розовым и красным белые равнины на пути к Винтерфеллу. А вокруг лишь шапки деревьев, белые леса и чем дальше - тем более холодный ветер, словно взявшийся напоминать о том, почему края эти по праву считают суровыми. И кажется, что давно уже пора привыкнуть, долгая зима началась десять лет назад и мейстеры в Цитадели давно уж разводят руками, перестав пророчествовать о том, как скоро закончит падать снег на землю, как скоро весна, настоящая весна, постучится в Семь Королевств. Но над головой летают черные вороны, запираются лорды в своих замках, греются у огня и редко выезжают за пределы своих владений. Зима всех делает домоседами. Лишь на самом юге по-прежнему тепло. В пустынях Дорна снег может выпасть лишь редкой холодной ночью, да и то растает с первыми лучами солнца. И, говорят, Королева Семи Королевств лишь недавно вернулась в Королевскую Гавань из Дорна, предпочитая гостить у своего брата в Водных Садах, слушать звонкие крики малышни да наслаждаться вкусом красных апельсинов и кислого дорнийского вина.
И нет никакой вины в том, то каждый пережидает зиму как может. Но все же чем дальше на север, тем негостеприимнее становятся деревеньки, прячутся люди за массивными дверьми, чтоб не пускать незваных гостей на порог, чтобы не приносили те на своих плечах студеный ветер. Кто знает что за незнакомцы могут попасться? Пускай давно уж безопасно в Семи Королевствах, крепко охраняются главные дороги, Король обязал Великих Лордов выставлять дозорных и стражу, да и о крупных разбойниках не слыхать со времен банды, что буянила в Королевском Лесу. Но разве от всего предупредишь, разве можно отвести всякую беду? И если не меч острый, так глаз дурной, зимой, может статься, так же опасен как и холодная сталь.
Но пока только снег на дороге, он гостеприимным хозяином встречает каждого и сопровождает на всем пути.
Он заглядывает ледяным ветерком, проверяет так ли теплы одежды путешественников, не были ли они слишком беспечны, отправляясь в путь долгой зимой?
И тихо звенел металл утепленных рыцарских доспехов под тяжелыми меховыми плащами, прятали в глубокие капюшоны свои обветренные лица суровые молчаливые воины и никто из всадников не проронил и звука во время пути. Не было стягов и штандартов благородных домов, менестрели и герольды не славили путь небольшого отряда, а по темным одеждам едва ли поймешь кого несет Королевский тракт строго вперед.
Кто-то скажет, что то наемники бредут, кто-то решит, что межевые рыцари собрались податься в услужение какому-нибудь местному лорду, а кто-то подумав крепко, буркнет, что это верно на Стену едут те, кого послал защищать самые северные границы Король Рейгар.
И каждый все-таки окажется не прав.
Белые плащи скрылись за меховыми накидками и черными тканями, серебристые волосы скрыл капюшон, а трехглавый дракон укрылся за доспехами простыми, походными, совсем не подходящими для Короля. И не признать стало путников в линялых поношенных одеждах. Ха! Кто поверит-то, что сам Король отправился в путь, прихватив с собой Хайтауэра да Дейна, взяв несколько проверенных воинов и сопровожатых, что знают Семь Королевств как свои пять пальцев. Разве дело это, в такие морозы, покидать Красный Замок или теплые Водные Сады? Разве правильно это, оставить свой двор, не брать свиту льстивую и тысячу вооруженных до зубов воинов, чтобы защищали и охраняли они кровь драконью?
Вот и сюрприз был для Хостера Талли, когда ранним утром к Риверрану подъехал Король. Бил по рукам своих лучников могучий лорд, что едва ли приступ не хватил от того, что кто-то мог стрельнуть в Рейгара Таргариена случайно, по неопытности ли, а то и вовсе ради хвастовства. Я помню как держал свой щит Белый Бык и дышал громко, свирепо. Ох и ругался он тогда и на воронов и на мейстеров за то, что птица, отправленная в Риверран днем ранее, видать, так и не добралась до адресата.
А теперь, после еще десятка встречных домов, после всех приключений и визитов, не повторится ли беда с Винтерфеллом? Не станется ли так, что и они о гостях высоких узнают лишь тогда, когда мы появимся у ворот?
Тем веселее. И Джон Коннингтон смотрит лучистыми глазами, будто подначивая на приключение, а я улыбаюсь в ответ едва ли заметно. Не пристало Королю радоваться таким проказам, не пристало Королю пускаться в дальние путешествия почти без охраны, тайно и скрыто, будто вору. И не пристало Королю управлять государством не с Железного Трона, со всего простора своих Королевств. Будто дурной пример заразителен. Когда-то мой отец, Эйрис, жил год в Ланниспорте со мной и правил страной с Западных Земель, а я, видать, решил еще дальше пойти. Хорошо одно - остались там, в замке, верный десница, Королева и пара советников преданных. Уж как-нибудь позаботятся о государстве пока я не вернусь.
Но... что скрывать? Ведь было же здорово.
Пускай зима кругом, белый снег и холодный ветер, но в речной воде все плескалась рыба, бродили медведи да олени в лесах, ночь озарялась тысячами ярких глаз и молодых воинов тянуло в походы, а не на тихие вечера у жаркого огня.
И во мне такой страсти прежде не водилось.
Что-то сломалось тогда там, пять лет назад, в Харренхолле, что-то умерло и возродилось. Будто пламя из углей вспыхнуло и характер закалило. А окончательно переменилось все в Красном замке, спустя год, когда я смотрел на своего Безумного Короля, Эйриса, на молчаливо застывших стражников, что пришли проводить отца на Драконий Камень. Как кричал тогда он, как кричал, плевался слюной, обещал казнить меня, всех заговорщиков как изменников, клялся сжечь детей моих в пламени, а когда на приказы его не откликнулись люди, разбил чашу с диким пламенем у себя под ногами и вспыхнули быстрее свечи. Обгорел Тронный зал, драконьи черепа жадно облизало зеленое пламя и черный след остался на каменном полу. Вот только через семь дней короновали меня в Септе Бейлора, при всем народе и на миг в тот мрачный пасмурный день, осветило столицу яркое солнце. Люди посчитали это хорошим знаком. Люди всегда меня любили незаслуженно верно. И я улыбался, смотрел на свой народ и никто не знал что грех за смерть своего отца я хранил где-то под ребрами, у самого сердца.
- Винтерфелл, Ваше Величество. - Эртур кивнул на показавшиеся сквозь густые вечерние сумерки далекие башни. И правда, вот она, вотчина Старков. Дом леди Лианны...
Дорниец поправил мех на груди и взглянул настороженно, встревоженно. Он один, из всех один, знал все что было пять лет назад, помнил тихие встречи с дикой северной волчицей, помнил и ее мать. А еще он помнил как его принц вышел бледным, словно смерть, и разбитым.
Когда счастливый Роберт Баратеон звал на свадьбу своего венценосного родственника, он и не догадывался о том, что истинной причиной отказа приехать была вовсе не "внезапная лихорадка" Элии Дорнийской.
- Когда мы доберемся, будет ночь уже. Стоит ли мешкать?
Я пришпорил коня и рыцари пустились догонять меня, пока не потеряли из виду того, кого клялись защищать.
Но конские копыта ночь не обгонят, не поспеют за ускользнувшим так скоро светом. Подъехав к воротам зимнего замка, нас встретили зажженными кострами и суровыми недоверчивыми лицами стражи. И опять, как уже бывало, препирался Герольд с охраной, пока не позвали кого-то из северян, что в лицо знал свиту королевскую и самого Короля.
Мои спутники устало шутили, что надо придумать куда более надежный способ передавать послания, а я, ожидая Старков, просто гладил своего коня, промерзшего за долгий переход. Пускай и были мы в краях далеких, прошли сквозь снежные бури, метели и лед, а сейчас, в Винтерфелле, все же казалось намного уютнее чем во многих пройденных местах.
Я снял сумку с Гипериона, похлопал коня по спине и наконец опустил с головы капюшон. Мне не надо было поворачиваться, чтобы знать - Лиарра Старк была за моей спиной.
- Сколько воды утекло с нашей последней встречи. Мы рады найти вас в добром здравии. - Я обернулся к леди Винтерфелла, сделал несколько шагов к женщине и поцеловал протянутую руку. - Мои путники устали с дороги и мы просим простить нас за визит без предупреждения.
Я отпускаю чужую руку и передергиваю плечами, будто случайный холод прошел по спине.
Быть может, еще несколько лет назад, от взгляда матери Лианны Старк мне стало бы не по себе. Я до сих пор помнил силу того взгляда, ее гнев и жажду бороться до последнего ради будущего своей семьи. И пускай то волк был против дракона, но разве не добилась она своей цели?
А сейчас все иначе.
Корона обручем на голове, тело знает каково это - ощущать мечи Железного Трона у самой кожи и Красный Замок, прежде учивший вежливости, терпению, рассудительности, да осторожности, стал учить твердой уверенности, стальному взгляду, что не терпит пререканий, а слуг - беспрекословному повиновению.
Что-то меняла эта корона на голове, что-то она меняла и, будто наяву, звучали где-то в голове слова Эйгона Завоевателя о том, что власть не бывает простой и легкой. И приятной тоже она не бывает. Я понял это в то мгновение, когда разменял собственное счастье на холодный престол. Зря ли? Спросить бы теперь у кого?
Быть может Лиарра Старк скажет что так правильно, что так Боги решили и кровь начертала. Но смириться с этим оказалось непросто.
- Честно сказать, у меня было много причин для такой поездки, однако одна из них - письма вашего супруга. Он не вышел встретить нас. Я полагаю это значит его отсутствие в Винтерфелле?
Под защитой каменных стен и жаркого огня, наконец отступает холод от промерзших костей.
Я сажусь в кресло и моих сил хватает лишь на то, чтобы взять в руки кубок с подогретым вином, а не показать слабость - протянуть руки поближе к камину.
Ночь вошла в свои права уже давно, далекий волчий вой достиг северного замка и порыв ледяного ветра острым сквозняком проник меж щелей плотно закрытых ставен.
Мне хотелось представить, что это лишь Зима. Она отступит однажды.
Вот только зима здесь не отступала никогда.
