Оленна никогда не любила Харренхолл. Эта хмурая громада навевала на нее тоску и тяжкие думы о бренности всего сущего, а подобные размышления скорее отупляют ум, нежели придают ему остроты. Здесь всегда было зябко и неуютно. Как бы не приводили в порядок и не облагораживали его стены, какие бы шикарные аппартаменты ей не предоставляли, этот, сотни раз проклятый, замок по-прежнему оставался самым неуютным местом во всем Вестеросе. Именно в Вестеросе, поскольку в Эссосе с ним, пожалуй, могли бы поспорить развалины Древней Валирии. Насколько доводилось слыхивать леди Оленне, это были крайне неприятные развалины, где ей уж точно никогда не хотелось бы побывать. А, впрочем, еще пара дней под сводом этого мрачного гиганта, и она вполне может подвергнуть сомнению данное утверждение.
- Элла, подай мне шаль, я намерена размять свои старые кости, - крикнула леди Тирелл, бросив взгляд в окно, где радостно порхали птицы, предвкушая теплый летний денек. Надо же, как радостно им летается вблизи этой опаленной драконом обители смерти. - Неведомый тебя побери, Элла, неужто ты окончательно оглохла? Меж нами всего три года разницы, но порой, глядя на тебя, я сама начинаю ощущать себя древней старухой.
- Негоже поминать бога смерти, все под ним ходим. О нем то и песен не поют, - Элла невозмутимо прошаркала через комнату со скоростью улитки на гране последнего вздоха. Скорее всего именно ее невозмутимость обеспечила упрямой, словно баран, и суеверной, как распоследняя крестьянка, вдове межевого рыцаря бессменное место личной служанки Оленны. Нужно было поистине ангельское терпение, дабы выдержать все прихоти леди Тирелл. И определенная степень глухоты, чтобы не сорваться в ответ на ее колкости. Так что, как бы знатная леди не сетовала на свою служанку, она ею чрезвычайно дорожила.

За пределами замка, куда ни глянь, разливалось пестрое море разнообразных гербов, флагов и ливрей. Повсюду сновали торгаши и карманники, куда уж без них! О рыцарях, дамах и хамоватых, дорвавшихся до дешевого пойла, слугах и говорить нечего. Вопреки обыкновению, леди Оленна погрузилась в толпу одна, решив не тратить время на поиск кого-либо из домочадцев, способных составить ей компанию. Сейчас ей просто хотелось немного развеяться вдали от ледяных комнат временного обиталища.
- Господа, миледи, сегодня мне выпала честь представить вам поборника нравственности и чести, служителя Воина, великого и могучего сэра...
Поборник нравственности! Как же! Мужчина именующий себя подобным образом, что кот, назвавшийся мышиным защитником, да хранителем сливок и колбасы!
Оленна хмыкнула, прокладывая себе путь сквозь толчею с помощью острых локтей, да трости, что прихватила как раз для такого случая.
- Не устраивай сцен, Лиза! Ты ведешь себя недостойно!
Вдова с интересом обернулась, услышав этот шепот на грани крика где-то за спиной. Не то, чтобы она любила совать нос в чужие дела, но....да, черт возьми, она это любила! Тем более, что любопытство было вознаграждено необычной картинкой: совсем юная девушка, явно знатного происхождения, отчаянно цеплялась за рукав камзола юноши, что, судя по его простому костюму, был выше, чем простолюдин, но ниже, чем его спутница, разодетая в дорогой наряд, одни кружева на котором стоили, как весь его туалет. Глаза девушки набирались слезами, взгляд юноши метал молнии. Вокруг уже начала образовываться небольшая толпа зевак, нюх которых, был заточен на скандалы и конфузы. Тем паче, если они случались с теми, кто стоял выше по социальной лестнице. Хлеба и зрелищ.
- Петир, постой! Прошу тебя, Петир! - Ныла юная леди, если позволительно ее так назвать.
- Да отцепись же ты, - прошипел ее собеседник, резко дернув руку, так что девушка, державшая ткань его камзола, едва не полетела на землю. Раскрасневшийся от пристального внимания окружающих, злой до отчаянья, юноша поспешил воспользоваться свободой и быстро юркнул в толпу. Девушка попыталась было последовать за ним, но путь ей преградил какой-то пьяный амбал от которого разило потом, перегаром и еще невесть чем за версту.
- Если твой полюбовник тебя бросил, то я могу его и заменить, а? - Гаркнуло это чучело, перепугав бедную девчушку.
Оленна фыркнула. Было не слишком разумно вмешиваться, учитывая размеры амбала и собственные силы. Тем более, когда вокруг сновали эти "поборники нравственности", пусть уж расстараются, выручат деву из беды. Но леди Тирелл никогда не доверяла мужчинам, и слишком доверяла собственной способности внушать страх и почтение одним словом.
- Неужели голова жмет твоим плечам? - Тихо, но так чтобы ее наверняка услышали, произнесла Оленна. Гомон толпы вокруг немедленно поумолк. Таково уж было действие ее непостижимого голоса, чей тон бросал то в жар, то в холод. Амбал медленно развернул к ней свою тушу и вперился в маленькую, хрупкую женщину своими красными поросячьими глазками.
- Что за....- начал было он, но, что-то во взгляде леди Тирелл заставило его скудный ум со скрипом произвести простые расчеты. Она не выглядела внушительно. Маленькая, почти кукольная, на вид беспомощная вдова в простом вдовьем одеянии, да с тростью, на которую она опиралась; такую легко раздавить и растереть в пыль. Но этот властный голос, этот презрительный взгляд возродили в низкой душонке инстинкт лизоблюдства, и амбал застыл на месте, нерешительно поглядывая на окружающих. Начни они смеяться над его трусостью, подогрей алкогольные пары и он бы, неровен час, решился бы на оскорбление. Но окружающие хранили молчание, с подозрением глядя на пожилую леди. Явно леди, в этом то уж ни у кого не возникало сомнений, несмотря на скромный наряд.
- Ну-ка, девочка, пошли со мной. Сейчас же, - повелительным тоном произнесла леди Оленна, переводя взгляд на свою юную протеже.